Рискованный флирт - Страница 12

Джессика передернулась:

– Такой опасности нет. Он не хочет иметь никаких дел с леди. По рассказам Берти, Дейн считает респектабельных женщин разновидностью поганок. Единственная причина, по какой он со мной разговаривал, стремление развлечься, попытаться меня шокировать.

Женевьева хохотнула:

– Ты имеешь в виду часы? Восхитительный подарок ко дню рождения. Еще восхитительнее из-за выражения лица Берти, когда я открыла коробку. Я никогда не видела у него такого красного лица.

– Видимо, потому, что ты ее открыла в ресторане, когда граф Эсмонд на нас смотрел.

Что ее больше всего раздражает, подумала Джессика, так это почему она не могла воспылать похотью к Эсмонду? Он тоже очень богат. И красив до умопомрачения. И он цивилизованный человек.

– Эсмонд – весьма забавный молодой человек, – сказала Женевьева. – Жаль, что он уже занят. В его глазах появлялось нечто интересное, когда он говорил о миссис Боумонт.

Женевьева рассказала Эсмонду о картине за десять су и о том, что Джессика уверена, что она значительнее, чем кажется. Эсмонд предложил попросить миссис Боумонт назвать им экспертов, которые почистят и оценят вещь, а также представить ей Джессику. Они договорились о встрече на завтра, когда миссис Боумонт будет помогать на бенефисе в пользу вдовы ее бывшего учителя.

– Посмотрим, появится ли что-то интересное в ее глазах завтра, вернее, уже сегодня, – сказала Джессика. – Хотела бы я быть уже там. Чувствую полное нежелание ложиться спать. У меня гадкое ощущение, что мне приснится акула.

Глава 3

Джессике было бы гораздо легче, если бы она узнала, что стала причиной ночных кошмаров Дейна.

То есть начинались сны вполне нормально, доскональными сценами похоти и сладострастия. Поскольку ему часто снились фемины, то при пробуждении его не трогало возбужденное состояние его вошедшего в поговорку «дышла», и маркиз не беспокоился, что видит во сне вызывающую раздражение сестру Берти Трента. Наоборот, Дейн с удовольствием ставил на место надменную гордячку, «синий чулок»: на спину, на колени и не раз в такие позы, какие вряд ли возможны с точки зрения анатомии.

Беда в том, что каждый раз, когда во сне он был на грани того, чтобы залить девственное лоно горячим семенем Баллистеров, он просыпался. Иногда он оказывался по горло в трясине, иногда в кандалах в вонючей камере, и по нему ползали твари, которых он был не в состоянии стряхнуть. Иногда лежал в морге на столе, подготовленный к вскрытию.

Будучи человеком немалого интеллекта, Себастьян не трудился разъяснять себе эти символы. Все, что происходило в ночном кошмаре, было в переносном смысле отражением того, что происходит с мужчиной, когда его подцепит на крючок фемина. Однако он не понимал, зачем мозг предъявляет ему во сне мерзкие картины того, о чем он и так знает.

Годами ему снились женщины, с которыми он не собирался связываться. Несчетное число раз он просыпался и воображал, что проститутка рядом с ним – леди, которая ему нравилась. Совсем недавно он сделал вид, что чувственная французская шлюха была Лилией Боумонт, и он ушел настолько удовлетворенный, как будто она и вправду была той ледяной стервой. Нет, более удовлетворенный, потому что проститутка проявила энтузиазм, а настоящая Лилия Боумонт прочистила бы ему мозги каким-нибудь тупым инструментом.

Короче, до сих пор у Дейна не было противоречий между фантазией и реальностью. Он встретил Джессику Трент и почувствовал совершенно нормальное вожделение. В воображении он жаждал каждую красивую женщину, которую видел. У него был чудовищный сексуальный аппетит, унаследованный, он не сомневался, от шлюхи-матери с ее горячей итальянской кровью. Когда он желал респектабельную фемину, он находил ей на замену проститутку, платил и имел ее.

Что он и сделал во сне с сестрой Трента – вернее, попытался сделать, потому что у него никак не получалось дойти до конца.

Его расстраивали не только сны. Инцидент в заведении «Двадцать восемь» не убил в нем потребности в продажных женщинах, но оставил кислый привкус во рту. Он не вернулся к Хлое, чтобы взять ее там, где оставил, и с тех пор не брал других проституток. Он говорил себе, что извращенное любопытство Боумонта не может быть причиной для полного отказа от услуг проституток. И все-таки Дейн чувствовал крайнее нежелание входить в комнату с какой-нибудь fille de joie, что создавало серьезную проблему, потому что он был слишком привередлив, чтобы поиметь женщину в зловонном парижском переулке.

И потому при несговорчивых снах и противном вкусе во рту он не мог изгнать вожделение к мисс Трент испытанным способом. А потому через неделю у Дейна заметно испортился характер.

И значит, Берти Трент выбрал самое неудачное время, чтобы сообщить ему, что грязная заплесневелая картина, которую мисс Трент купила за десять су, оказалась исключительно ценной русской иконой.

Было несколько минут после полудня, и лорд Дейн только что увернулся от воды, которую выплеснули из лохани с верхнего этажа дома на рю де Прованс. Он был так поглощен процессом спасения своего костюма, что не заметил приближения Трента, а когда заметил, тот был уже рядом и с жаром излагал свои волнующие откровения.

Когда Берти на долю секунды замолк, чтобы набрать в грудь воздуха, маркиз, сдвинув брови, спросил:

– Русская что?

– Акон. То есть это не дрянь какая-нибудь, а их языческая картина с массой золотой краски и золотого листа.

– Думаю, ты имел в виду икону. В таком случае, боюсь, твою сестру разыграли. Кто ей сказал такую чушь?